Здравствуйте, девочки!

Первая часть здесь, вторая здесь, третья здесь

Актриса Зоя Симонова-Кайдановская о своём отце Александре Кайдановском.

Я ничего не помню о том, как мои родители расставались. Видимо, взрослые настолько правильно себя повели, что меня ситуация не коснулась вообще. Не могу сказать, что мне стало не хватать отца после их расставания. Родители много работали, и общения, как такового, вообще было немного. Я росла с ощущением того, что папа точно есть, но он в телевизоре. Поэтому никаких особенных переживаний не было. Меня устраивала история их знакомства, позже рассказанная мамой. Кстати, она всегда очень тепло и легко говорила об отце. Встретились они на съемках картины «Пропавшая экспедиция». Кайдановский поразил ее тем, что не участвовал в обычных для актерских экспедиций попойках, а все время проводил за чтением серьезных книг. Потом папа провожал маму до дома, целовал ей руки. И вскоре сделал предложение, даже без традиционного поцелуя. Устроила и причина их расставания — не сошлись характерами. Поначалу Кайдановский приходил меня навещать. И я часто ловила себя на мысли, что… мне ужасно его жалко. Тогда уже появился Андрей Андреевич Эшпай, безумно влюбленный в маму, вскоре у них родилась моя сестра Маруся. Наша семья была большой и дружной. Плюс на праздники в доме собирались всевозможные гости, все происходило ярко и беззаботно. А Кайдановский являлся поздравить меня с очередным Новым годом, дарил подарок и уходил. Обычно я подолгу смотрела ему вслед из окошка. И контраст в детском мозгу был велик: тут — праздник и веселье, там — человек, который идет по темной улице абсолютно один. Я разглядывала отца до тех пор, пока ему не удавалось поймать такси. В тот момент мне и было его ужасно жаль. Только повзрослев, я поняла, что меньше всего он тогда нуждался в моей жалости. Скорее наоборот — у отца все было классно и так, как он хотел. Папа прыгал в такси и наверняка мчался на какую-то тусовку. Кайдановский был не просто свободным художником, а абсолютно свободным. Но в детстве такие вещи еще недоступны для понимания. А потом в нашем общении с отцом случился долгий перерыв...

Меня время от времени дергали: «Позвони отцу». Ну, я и позвонила, когда мне было уже лет пятнадцать. Почему-то жутко растерялась и произнесла весьма глупую фразу: «Здравствуйте, я ваша дочь». В трубке повисла пауза. «Зоя, ты что, с ума сошла?» — своим фирменным голосом спросил Кайдановский. Я разрыдалась...Но мы тогда так хорошо поговорили с ним. Он предложил мне встретиться. Так папа вновь появился в моей жизни. Мы с ним сдружились. Я бегала к нему на Воровского, теперь Поварскую, где у отца была комната в коммуналке. Мы гуляли по городу, покупали всякие вкусности. Но все равно меня не покидало ощущение «побывала в гостях, а теперь пора домой, к родителям». Хотя и что-то мое, родное, я тоже в нем чувствовала. Какие-то мелочи. Я с детства имею привычку сопеть, когда волнуюсь. Как- то пришла к отцу, а он накрывает на стол и сопит как десяток ежей. Вспыльчивость и категоричность тоже явно достались мне по наследству от него. Отец уж если дружил, то мог в лепешку разбиться, если нужно, но и «не дружил» тоже сильно. И я точно так же! А время от времени он то ли в шутку, то ли всерьез спрашивал у меня: «Чем тебе, дочь, моя фамилия не угодила?» Я ведь в детстве поменяла отцовскую фамилию на фамилию мамы. Стала Зоей Симоновой. Но резонного ответа на вопрос отца подобрать не получалось, потому что детские фантазии вряд ли могли сойти за уважительную причину, и я отмалчивалась. И тогда он притворно-театрально ворчал: «Эх ты… Зойка Симонова!» Поначалу, когда мы сидели у него и лопали всякую ерунду, папа включал блокбастеры. Потом постепенно — свое кино. Под ненавязчивым соусом: посмотри, вдруг будет любопытно. Но его кино я тогда в силу возраста не понимала. Да и сейчас, надо признаться, тот же «Сталкер» не намного стал понятнее. Потом он взял меня с собой в Мадрид на съемки. Когда выяснилось, что я буду поступать в Театральный институт им. Б. Щукина, Кайдановский занялся моей подготовкой. Это было жуткой пыткой! Он ставил старинное кресло в центр своей огромной комнаты с черными стенами и расписанным потолком, усаживался, а я должна была стоять перед ним и читать. Папочка все время ругался. «Кто тебе выбрал такую отвратительную программу?» — орал он. А нам с мамой казалось, что подобрали все удачно… «Я сама», — врала я. Ну не сдавать же народную артистку Евгению Симонову? Отец считал, что, читая монолог, я обязательно должна рыдать. И всеми способами доводил меня до слез. Ну, это я умею. Легко могу расплакаться над спектаклем или фильмом. Несмотря на «подготовительные экзекуции», я любила бывать в огромной черной отцовской комнате, она мне очень нравилась особой атмосферой. Ширма была старая. Спал отец на каком-то диванчике. За огромным столом можно было застать кого угодно. Однажды прихожу — а у него в гостях Гребенщиков... А в «Щуку» меня в итоге все равно не приняли. Несмотря на стопроцентный блат: папа, мама, программа. Хотя отец звонил. Правда, не знаю кому. Сказал: «Возьмите ее. Она очень талантливая, только немного не готова». 

Я всегда боялась разрушить наши с ним хрупкие отношения. У него ведь был непростой характер. Человеком он был неординарным, сложным и очень одарённым. Но жить с ним каждый день я не хотела. Когда он взял меня на неделю в Мадрид, где снимался в фильме «Дыхание дьявола», мне с ним было трудно. Мы часто ругались, он обвинял меня в эгоизме – это касалось элементарных вещей: почему я себе налила чаю, а ему не предложила. В быту нам оказалось тяжело вместе, я даже уехала домой раньше времени, но потом мы общались как ни в чём не бывало. 

В общем, все в наших отношениях было неплохо, но только я привыкла к их наличию, отец умер. После папиной смерти его комнатка в коммуналке вместе с остальной квартирой досталась другому человеку. И магия черной комнаты сохранилась только в немногочисленных воспоминаниях.

P.S. Зоя Кайдановская - дочь актера Александра Кайдановского и актрисы Евгении Симоновой. Родилась в 1976 году. Кайдановский и Симонова находились в браке с 1975 г. по 1980 г. 

Наталья Гвоздикова о знакомстве и браке с Евгением Жариковым.

Мы познакомились на съёмках многосерийного фильма «Рожденная революцией». Первая встреча началась с конфликта. Я опоздала на репетицию. Вбегаю на площадку, а Евгений сидит такой важный и осуждающе смотрит на меня. Мы даже отказались сниматься вместе, но режиссер настоял. Спустя несколько дней я поняла: передо мной не только талантливый актер, но и заботливый человек. Во время съемок я заболела, и Женя, обегав кучу аптек, достал мне лекарства. И вот мы на пробах вместе, в гримерке вместе, в пошивочном цеху вместе, на съёмках вместе. Присматривались-присматривались друг к другу... И присмотрелись. Хотя в тот момент все было непросто — у обоих семьи. Начались бракоразводные процессы. В итоге и я, и Женя стали свободными людьми. Мы могли уже спокойно проводить время вместе. 

Как-то раз Женя провожал меня после съемок в гостиницу и вдруг признался мне в любви. Тогда был снег, вокруг шли люди, а он встал на колени и сказал: "Я тебя люблю". Я ошарашенная пришла в гостиницу и сразу позвонила сестре в Петербург. Она мне дала ценные указания и захотела познакомиться с Женей. Вскоре мы познакомили друг друга с нашими родными. Через год после нашего знакомства мы расписались. На нашей свадьбе было всего 11 человек - родные Жени, моя мама и близкая подруга.

Режиссер фильма «Рожденная революцией» Григорий Кохан умолял нас не торопиться с малышом, но так вышло, что к середине съемок я забеременела. Женя очень хотел ребёнка. И вскоре на свет появился наш сын Фёдор.

Про измену.

Любовница Жарикова сама позвонила мне. Всё рассказала. Я сразу поверила ей, потому что стала выстраиваться цепь, а Женя пытался отделаться какими-то странными и глупыми отговорками, а потом и вовсе перестал отрицать. Сначала мне не хотелось его видеть, а после я дала ему выбор: либо она, либо я. Он выбрал меня. Через некоторое время я смогла его простить. Любовь к нему ведь никуда не исчезла. Я прекрасно знала женщину, с которой он мне изменял. Я думала, что он мог изменить мне с кем угодно, но только не с этой женщиной. Это была журналистка. Она его просто преследовала, она нас преследовала. Я часто видела её там, где находились мы. Но я тогда почему-то думала, что это просто совпадение. И мне даже в голову не могло прийти, что она ему родит. Она рассчитывала на то, что я его выгоню, он останется один и будет с ней. Но этого не произошло. Женя уверял, что любви к ней у него не было. Он и ей об этом сказал, только она не хотела в это верить. Несмотря на предательство, я продолжаю любить Женю даже после его смерти. Мы прожили вместе 38 лет, было всякое, но нужно вспоминать только позитивные моменты и уметь прощать. Я его не оправдываю, но любой может сделать ошибку. Его ошибка обошлась дорого и ему, и мне. Ему, пожалуй, дороже, потому что она сократила его жизнь.

P.S. Наталья Гвоздикова и Евгений Жариков находились в браке с 1975 г. по 2012 г. В 1976 году у них родился сын Фёдор. Фёдор является единственным ребенком Натальи Гвоздиковой, а у Евгения Жарикова остались еще сын и дочь от журналистки Татьяны Секридовой, с которой у него был роман.

Ия Саввина про дружбу с Юрием Богатырёвым.

С Юрой мы прекрасно дружили. В первые же минуты нашего знакомства мы поняли, что у нас много общего. Нам было легко друг с другом. А когда мы узнали, что родились с ним в один день, то решили, что отныне этот праздник будем отмечать вместе. Вот чему я научилась у Юрочки... это такой невероятной самоотдаче! Он очень не любил, когда я в минуты слабости говорила: "Да не люблю я играть! Не люблю репетировать!" А Юра восклицал: "Ия, ты с ума сошла!" Для него это была жизнь! Она состояла из репетиций, выступлений, съёмок. И Юра расходовал себя на полную катушку, что называется. А мой муж в шутку говорил о нём: "А, это Ийкин гастрольный муж." То есть мы были так дружны с Юрой! Когда мы были на гастролях, мы завтракали, обедали и ужинали вместе, телевизор смотрели вместе, гуляли по городу тоже вместе. Юра даже по имени меня редко называл, всегда либо "роднуша", либо "роднуся".  

Помню, были на гастролях в Японии, смотрели с ним телевизор, и вдруг показывают фильм Хичкока "Психо". И это было так страшно! Мы сидели на диване, смотрели. Потом я отходила к двери и смотрела на Юру, а он - на экран. И я говорю: "Юрочка, когда пройдет это самое страшное, то ты меня позови." Он говорит: "Июш, иди сюда. Иди, иди, всё уже прошло." Я подхожу и как раз самое страшное-то и начинается. И этот негодяй говорит: "Ну я, пожалуй, пойду, роднуша, к себе, а ты тут сама..." А я: "Да я тебя сейчас задушу просто! Без тебя я вообще не могу смотреть!..." И мы вместе начинали хохотать.

Юра был человеком с нежнейшим сердцем. Ему доставляло наслаждение сказать людям что-то хорошее. Он с раннего утра садился к телевизору. И если видел там кого-то из знакомых или друзей, тут же звонил им. Мол, видел тебя сейчас по телевизору, ты так прекрасно выглядишь. 

Актер он был божественный! Я другого такого актера не знаю. В нем было невероятное сочетание ума и безоглядной самоотдачи. Но Юра всегда был недоволен собой. В этом смысле он был похож на Фаину Георгиевну Раневскую, которая после спектакля выходила и спрашивала: «Ну, как сегодня, а? А?» И трогательно ждала одобрения. Вот так и Юрочка. Вымотается за спектакль, выложится и ко мне с вопросом: «Иечка, по-моему, сегодня ничего, а?»

Накануне своего ухода Юрочка позвонил мне и сказал: «Такие как ты не рождаются, роднуся». Я смутилась: «Юра, ты ставишь меня в неловкое положение». После небольшой паузы Юра произнес фразу, которую мне уже никогда не забыть: «Роднуся моя, считай, что я с тобой прощаюсь». На следующий день я узнала, что Юрочки не стало. 

Анастасия Вертинская об отношениях с Никитой Михалковым.

С Никитой мы познакомились в Театральном училище им. Б.Щукина, где мы тогда учились. Никита, если верить его словам, влюбился в меня сразу. Я тоже была очень влюблена в него, но, честно говоря, моя любовь пришла не сразу. Меньше всего мы задумывались о том, где нам жить, как зарабатывать деньги, да и жизнь тогда была дешёвой. Некоторое время мы жили в квартире Михалковых, а потом на их даче. Свадьбу сыграли, когда у нас уже был полугодовалый сын Степан. Стали «Строить кооператив» на улице Чехова, но въехать в новую квартиру нам так и не довелось. Поначалу у меня не было чувства, что я вышла замуж за артиста. Это был просто мой любимый Никитон. Весёлый, обаятельный, добрейший. Мы жили и дышали друг другом. Просто мы были очень молоды и не представляли себе, что такое брак. Но со временем Никита стал диктовать свои правила. Я всегда должна была действовать так, как он скажет. Например, он часто уезжал на рыбалку и привозил много рыбы, которую мне приходилось чистить. И казалось, этому нет конца. Хотя тогда я много работала, была постоянно занята на съемках. А он делал первые шаги в режиссуре. Нас обоих мучила жажда самоутверждения. Кому-то надо было отступиться от своей профессии ради сохранения брака. Но и он, и я оказались к этому не готовы.

Причиной нашего разрыва послужило, наверное, моё стремление к самореализации в творчестве. Я исступленно, почти маниакально хотела стать актрисой. Ради этого, мне казалось, я должна пожертвовать всем. А Никита, конечно же, шел своим путем. Ему нужна была женщина, которая жила бы его жизнью, его интересами. Он мне всегда говорил, что назначение женщины — сидеть на даче и рожать детей. А тут вдруг встретились два сильных человека в период своего формирования...Как режиссер и человек Никита видел свою жизнь, очевидно, с женщиной, которая была другой, нежели чем я. Равнозначных браков я знаю немного. Например, Ростропович и Вишневская, Плисецкая и Щедрин. Вот и все. Всегда в браке кто-то играет вторую скрипку, и на эту роль должно быть добровольное согласие. А я по натуре - не жена гения, не могу нигде быть второй, только первой! Никиту я очень любила, но была совершенно одержима своей профессией. Не знаю почему, но фанатично любила свою работу. Я готова была перенести все невзгоды. Снималась в массовках, получая копейки...На этот алтарь могла положить все. Никите нужна была совершенно другая женщина. И правильно, что мы разошлись! Два таких сильных человека не могут жить вместе. Но наши отношения прошли проверку временем и стали очень теплыми и дружескими. Всё-таки столько всего хорошего было в нашей совместной жизни. К тому же у нас с Никитой общий сын. 

P.S. Анастасия Вертинская и Никита Михалков были в браке с 1966 г. по 1971 г. Этот брак стал первым и для Вертинской, и для Михалкова. В 1966 году у них родился сын Степан. 

Сценарист и режиссёр Виктор Мережко о работе с Нонной Мордюковой.

В молодости я был очень наглым. Когда учился на первом курсе ВГИКа, просочился в Дом кино на празднование Нового года. Для студента это было нереально, но я пристроился к какому-то актеру, и тот просто не смог меня отшить. И вот все сидят за столами, а я болтаюсь по залу. Смотрю — в центре зала стоят великие: Герасимов, Чухрай, Шпаликов, кто-то еще. Над чем-то смеются, весело им. И вот к ним подвалил, смотрю пристально. Чухрай спрашивает: «Чего тебе?» Я говорю, вернее, «ховорю» — у меня тогда еще был специфический южный говор: «Мужики… Вы тут самые знаменитые, хордость наша, хении кино. Но запомните! Меня зовут Виктор Мережко. Пройдет не так много лет, и я стану таким же знаменитым, как вы». Они молчат. А я продолжаю: «Нет, вы запомнили, что я сказал?» Тогда Сергей Аполлинариевич Герасимов жестко меня взял за плечо, он же сильный был, отвел в сторонку и на ухо сказал: «Пошел на...» Прошло лет двенадцать, раздался звонок: «Виктор, здравствуйте, это Григорий Чухрай. Я хочу, чтобы вы написали для меня сценарий про войну. Приезжайте ко мне домой, поговорим». К этому времени по моим сценариям уже были поставлены и «Здравствуй и прощай», и «Одиножды один», и «Трын-трава». И вот теперь великий Чухрай хотел, чтобы я писал для него. Он дал прочитать статью в газете о том, как мать долгие годы прятала на чердаке сына-дезертира. Говорю: «Для кого писать?» — «Для Мордюковой». Я сразу стал просить: «Григорий Наумович, мне бы с Мордюковой познакомиться. От ее сленга, от ее манер, от характера многое зависит». И вот мы встретились в Союзе кинематографистов. Чухрай говорит: «Познакомься, Нонна, это Витя Мережко, молодой автор, будет писать сценарий». — «Ой, Мережко! Ты откуда родом?» — «Из-под Ростова». — «Та мы ж земляки! А красивый ты, здоровый. Казак же?» — «Казак». Вот такой был смешной разговор.

Виктор Мережко и Нонна Мордюкова слева.

Сценарий «Трясины» Нонне не то чтобы не понравился... Но она все жаловалась: «Ой, какой тяжелый». Хотя сниматься согласилась без колебаний. Я же не знал, что у нее в это время назревала драма с сыном Володей. Самой тяжелой была сцена, когда героиня вытаскивает сына из петли — тот пытался повеситься. И Нонна, отснявшись, забилась в истерике: «Идите на хрен все отсюда, видеть вас не могу! Этот написал, этот снимает! Пошли вы!..» Орала страшно. Ее успокоили, дали полчаса посидеть. А потом она мне говорит: «Витька, если ты после этого сценария не напишешь мне комедию, я тебя убью. Понял?» Пришлось обещать. А Нонна от меня все не отставала: «Витька, сценарий, комедия!» Я говорю: «Пишу». И не писал. Врал. Потому что не знал, о чем писать. А тут случилась история с моей тещей. Она приезжала к нам в Москву и все мечтала встретиться со своим первым мужем Вадимом, летчиком, который ее бросил, женившись на дочери командира полка. И вдруг я понял: это же интересный сюжет, как деревенская мать приезжает к городской дочери. Дальше история сама написалась, всего за полтора месяца. И вот я позвонил Мордюковой: «Нонночка, ты знаешь, я написал. Где встретимся?» — «На «Киевской». — «Тебя ж там узнают». — «Да кто там узнает... Скажут, тетка с Киевского вокзала...» Прочтя сценарий «Родни», Нонна перезвонила мне ночью: «Витька, гадина такая, ты шо ж написал? Ты хоть сам понимаешь?» — «Что, плохо?» — «Да не плохо, это ж то, шо я хотела. Витька, надо, шобы это снималось уже завтра. И шобы был самый лучший режиссер». — «Кто?» — «Никита Михалков!» Тут надо сказать, что Никита популярен и сейчас, но тогда это было явление! Молодой, красивый, веселый, щедрый, на «Мерседесе»... Причем талантлив до бесконечности. Я говорю: «Нон, не возьмет, это сельская история». — «Не гавкай, возьмет». И вот она подсунула сценарий Никите на закрытии Московского кинофестиваля. И через пять-семь дней мне звонок: «Виктор, здравствуйте, это Никита Михалков...» Помню, я на метр подпрыгнул от счастья. 

Запустились мы в 80-м — в год Олимпиады. Снимали в Днепропет­ровске. Не все шло гладко. Нонна явилась на пробы на каблуках, в нарядной легкой кофточке. Никита сказал: «Нет! Так не пойдет!» И повел ее к костюмерам. Там майку на нее надели, на зубы — фольгу. «Шо ты делаешь со мной?» — возмутилась Нонна. А он: «Образ делаем, Нонночка, образ. Спокойно». В ответ — мат-перемат. Никита говорит: «Ну подожди, давай все обсудим…» — «Да пошел ты, барчук чертов! Снимай Римму Маркову!» Та была постоянной соперницей Мордюковой. Вскоре звонит Никита: «Витя, давай так: день-два помолчим. А потом скажи ей, что я сделал пробы Риммы Марковой и очень ими доволен». Так и поступили. Через два дня я позвонил Нонне и все сказал. Она взвилась: «Чего он, охренел, что ли, совсем? Она же не потянет эту роль!» — «Нонночка, ну режиссер-то — он, он и хозяин». — «А ты шо, не имеешь значения там? Скажи, что я подумаю. Может, еще и сама буду сниматься». И я тут же перезваниваю Никите: «Все, мы победили». На следующий день Нонна приехала на студию, и они с Никитой стали целоваться, обниматься, плакать, просить друг у друга прощения.

Потом они это проделывали еще несколько раз во время съемок в Днепропетровске — все это бурное примирение. Потому что Нонна чуть что собирала чемоданы и ехала на вокзал. Ей не нравилось, что Никита делал образ более острым, чем в сценарии. При этом Нонна в него влюбилась: «На «Мерседесе» ездит, гад такой ползучий. Ой, Витька, я не могу, эти усы у него! А каким одеколоном пахнет, ой, Витька…» И вот она то плакала, то порывалась уехать. И я ее всякий раз ловил перед посадкой в вагон, нагруженную каким-то немыслимым количеством вещей, которые ей дарили поклонники. И уговаривал вернуться. А там уж из-за угла вокзала выруливала машина, оттуда выходил Никита: «Ку-ку, Нонночка!» И все! Обнимаются, целуются и загружают все эти чемоданы в специально вызванный автобус — ни в какую легковую машину такое количество не умещалось. Ей же дарили кухонные комбайны, галоши, сковородки, тарелки. У Мордюковой весь номер был заставлен коробками. Ее же любили безумно...

Любовь Полищук о своих родителях.

Моим родителям не нравилось мое желание стать актрисой. Они не хотели отпускать меня в Москву учиться. Если папу в конце концов удалось уговорить, то мама была категорически против. Но я в итоге всё равно уехала учиться. Отец как-то приехал в Москву, посмотрел один из моих спектаклей и сильно втянув носом воздух — у него была такая привычка — сказал: "Ну, шо я могу сказать тебе, Любка. Еще лет пять так "подергаисся", а дальше шо? Профессии-то нет! Говорил тебе — иди в строители". А мне тогда уже звание Заслуженной артистки дали… И мама говорила: "Любка, ты же взрослая женщина, а вся в синяках, царапинах. Как не стыдно?! Нет, чтобы в костюмчике, в белой кофточке, как все артистки снимаются. А ты все время то "оголяисся" до неприличности, то побитая ходишь. Ну что это такое?"… Я гордо отвечала: "Вы ничего не понимаете, я — характерная артистка!" На что мать говорила: "Ты не артистка, а шалава". Она меня всю жизнь "шалавой" обзывала. Плечо немного видно или колени из-под юбки выглядывают — всё... я тут же становилась "шалавой". И еще больше она утвердилась в этом мнении после того, как увидела наш с Андреем Мироновым знаменитый танец — аргентинское танго в фильме "Двенадцать стульев". Снимали его 14 дублей подряд. Во время которых меня били, крутили, швыряли в витрину с необлегченным стеклом, бросали на цементный пол, так как забыли постелить матрац. Спиной я тогда ударилась очень сильно… Не считали мои родители актерскую профессию хорошей. Но это их право.

Любовь Полищук о первом замужестве и о рождении сына Алексея.

Первый раз я вышла замуж в 21 год. Валера Макаров учился вместе со мной во ВТМЭИ, но роман наш зародился только после нескольких лет совместных гастролей. Я была страшно в него влюблена. Талантливый актер, темперамента невероятного, стихи красивые писал, музыку. Он на меня долго внимания не обращал, а в какой-то момент вдруг раз — и обратил. Мы поженились, в 72-м Лешка у нас родился. Не очень удачно прошли роды. Доктора мне не помогали и чуть не погубили ребенка. Только на третьи сутки я разродилась, и лишь шесть дней спустя сын дернул ножкой. А до этого лежал под кислородными масками. Я уже думала — все, конец. Когда его впервые принесли ко мне, я прямо испугалась: голова исколота, сам желтого цвета, худющий. Но сиську хватал исправно, и месяца через полтора был уже не доходягой, а здоровым карапузом. Вот только таскать мне его было нелегко — все тело болело, особенно спина…

После рождения ребенка выяснилось, что муж любит выпить, он начал спиваться, бесконечно срывался. Как я вообще выжила в этом жизненном водовороте и худо-бедно карьеру какую-то сделала, не понимаю. А какой кошмар вынесла, оставшись одна с ребенком в Москве! Копила на кооперативную квартиру, копеечку к копеечке откладывала. В комнате на полу был постелен матрац, на котором мы спали вдвоем с Лешей. Там были постоянные сквозняки, мы простужались, поясницу у меня продувало часто... Муж не помогал совсем, только когда я купила трехкомнатную квартиру, решил помириться со мной. Сделал все для того, чтобы я уступила. Я сдалась, прописала его к себе и… он опять стал напиваться. И тогда я поняла, что этот человек попросту болен. А раньше не осознавала этого, все лелеяла надежду сохранить отца для ребенка, да и вообще сберечь семью. Не вышло… В общей сложности мы прожили вместе пять лет.

Потом начался другой кошмар, по поводу размена квартиры. И я согласилась на размен — только бы не видеть его. В итоге у него получилась комната, а у меня крошечная двухкомнатная квартира. Вот в этих 24-х метрах мы впоследствии прожили 11 лет вчетвером: я с Лешей, мой второй муж Сережа Цигаль и наша с ним дочка Маша. Да еще родители иногда приезжали…

P.S. Любовь Полищук и Валерий Макаров находились в браке с 1971 г. по 1976 г. Их сын Алексей родился в 1972 году. 

Лариса Гузеева о съемках в фильме "Жестокий романс".

Удача – это если бы я работала официанткой в кафе, и туда бы случайно зашел Эльдар Рязанов покушать, он бы меня увидел и, сраженный моей неземной красотой, пригласил бы на главную роль. Я же вместе с бесчисленным количеством молодых актрис и студенток проходила сложнейшие кинопробы, меня смотрели с каждым партнером… Мне повезло только в том, что из тысяч Эльдар Александрович выбрал меня. Но когда он меня только увидел, был в шоке. Я же хипповала и приехала на пробы в обрезанных, рваных джинсах, в разных сандалиях, с длиннющими ногтями, раскрашенными в разные цвета и с вплетенными в длинные, распущенные волосы денежками. Я курила «Беломор», сплевывала сквозь зубы, сквернословила – у меня не было ничего общего с моей будущей героиней. Это когда меня переодели и причесали, произошла полная перемена личности... Сниматься в этом фильме мне нравилось, но когда съемки заканчивались, наступал такой момент смятения... Просто я окунулась в совершенно незнакомую атмосферу. Всё было таким непривычным. Я постоянно боялась, что непроизвольно возьму и ляпну что-нибудь от себя... Я даже ни разу в жизни не посмотрела этот фильм от начала и до конца. Всегда дрожащей рукой выключаю. Всегда злилась на маму, когда она прямо «всасывалась» в телеэкран, когда показывали этот фильм. Я хлопала дверью и уходила. Не смотрю свои программы, свои фильмы. Думаю: «Ой, кошмар, ой, ужас, это не я». Не люблю! Даже если два канала показывают одновременно фильмы с моим участием — переключу на что-нибудь дурацкое, лишь бы не смотреть.

Эльдар Рязанов о работе с Ларисой Гузеевой.

Ей присущи многие качества, необходимые для лицедейства, но, честно говоря, намучились мы с ней немало. Ведь роль Ларисы Огудаловой была её дебютной ролью. Лариса еще училась в институте, когда пришла на пробы. Она тогда многого не знала, не умела еще управлять голосом, мимикой, телом. Абсолютно чистый лист. Но её внешность мне очень понравилась. То, что я искал! Поэтому и утвердил ее на роль Ларисы Огудаловой. Ларисе повезло, что работали с ней актеры с большим опытом. Все актеры – партнеры Ларисы – проявили великолепную солидарность, доброе отношение к молодой артистке, поддерживали ее, ободряли, давали советы, делились своим опытом и как бы всегда пропускали ее вперед. Поначалу ее профессиональное невежество было поистине безгранично, но, когда снимались последние эпизоды, работать с ней стало значительно легче. Лариса оказалась девушкой восприимчивой и трудолюбивой. Несмотря на многие трудности, с которыми мы столкнулись во время съёмок, я очень доволен её работой.

Подпишитесь на наш
Блоги

Из воспоминаний актёров, актрис, и режиссёров... 4 часть.

21:21, 13 сентября 2020

Автор: Lyalya555

Комменты 188

A

Смешно читать Гузееву, сложнейшие пробы она проходила, и тут же Рязанов очень мягко говорит о её непрофессионализме. Хабалка она и есть хабалка, артистичная, красивая, но актриса слабая. Её взяли из-за внешности и постели

Аватар

Дочь, ты с ума сошла?- слышу этот голос неповторимый Кайдановского. Такой же , тягучий и тестостероновый, только у Маркина

Аватар

«Ку-ку, Нонночка!» - я слышу этот голос )))) Боже, "Родня" это шедевр! Какой фильм великолепный. Не знала, что Ия дружила с Богатыревым. Неожиданно.

K

читала, что на роль Ларисы Гузееву "сосватал" Шакуров, который должен был играть Паратова на тот момент они с Гузеевой были любовниками

F

А дизайнер Маша Цигаль, татуированная, родственница Сергея Цигаля. Но к Любови Полищук не имеет отношения.

Подождите...